Он сидит в элегантном доме, бывшей конюшне, который служит офисом, для управления музыкальным наследием Джорджа Харрисона, с которого теперь он один пожинает плоды. По стенам висят золотые и платиновые диски- награды за мультимиллионные продажи пластинок Битлз и сольных пластинок Джорджа.

“Он все оставил мне,” объясняет Дхани.

Что делает его действительно очень богатым молодым человеком…

… Он работает в дизайнерском коллективе, но и в команде проявляет себя как личность. Когда он получил работу дизайнера в Макларене, все подумали, что это потому, что его отец, заметный поклонник Формулы-1, замолвил за него словечко. “Но я получил это место потому, что я пошел, и показал им мой портфолио, и они наняли меня, не зная, кто я такой.”

Желание Дхани не пользоваться семейными связями достойно восхищения. “Я ни разу не использовал мое имя для того, чтобы куда-нибудь попасть,” восклицает он. “Я это очень не люблю.” …

Некоторые песни годами существовали в виде демо, некоторые относятся к концу восьмидесятых. “Мой отец никогда не собирался их выпускать их,” признается Дхани. “Он работал очень медленно и проводил большую часть времени в саду. Заполучить его в студию было очень тяжело. Он делал это только тогда, когда ему хотелось. До музыкального бизнеса ему не было дела. ”

Потом, за два года до смерти Харрисон начал думать о том, чтобы снова записать альбом – с подачи Дхани. Отец и сын начали работу над песнями, записываясь в разных местах, включая Лос-Анджелес, Австралию и Швейцарию. “Мы проводили много времени вдвоем и это было что-то вроде домашней индустрии. Я нажимал кнопки “воспроизведение” и “стоп”. Я делал это, потому что ему нужен был приятель и мы были друзьями. Он просто играл. Но когда мой папа играл, он был очень серьёзен. ”

Они продолжали работать над пластинкой “до самого конца”, когда семья уехала из Швейцарии в Америку, где Харрисон умер. Вплоть до сегодняшнего дня он [Дхани] отказывается обсуждать последние дни своего отца. Но, как он говорит, он хочет, чтобы люди понимали, в какой обстановке проходили последние сессии записи Харрисона. Его религиозные убеждения и изучение индийской философии очень поддерживали его в течение последних тяжелых месяцев, говорит Дхани. “Он был счастлив и занимался пением. Он никогда не жалел себя и не впадал в депрессию. Он работал и делал что мог.”

После того, как Харрисон умер, Дхани почувствовал, что ему необходимо закончить пластинку. “Я не думаю, что мой отец непременно хотел, чтобы она вышла. Но я хотел, потому что, по-моему, она была очень хороша. Он никогда не говорил, что я должен завершить ее, но я всегда знал, что мне придется в конце концов это сделать. ” Он [Дхани] описывает песни, которые оставил его отец как “шикарные демо”. Но они обсудили, что по-прежнему нуждается в доработке и вдобавок Харрисон оставил заметки с инструкциями вроде ‘добавь немного этого здесь’ или ‘дрожание на гитаре на четвертой дорожке’.

Дхани взял записи песен к Джеффу Линну в Лос-Анджелес, где они провели несколько месяцев в студии, продюсируя окончательную запись. “Мы методично проработали ее и дополнили ее там, где это требовалось. Но мы не подменяли оригинальные записи. Их сделал мой отец и мы следовали его правилам и предпочтениям. Просто это заняло немного больше времени, потому что его не было с нами и некого было спросить, как следует поступить.”

Он во многом сын своего отца. Он разделяет страсть Джорджа к автогонкам и общается со многими из приятелей своего отца. День перед интервью он провел с товарищами Харрисона из Монти Пайтона – Терри Гильямом и Майклом Палином.

“Я даже не могу описать, как мне его не хватает. Он всегда поддерживал меня во всех моих делах. Он был очень мудрым человеком и я рано понял, что я могу многому у него научиться. Он всегда оказывался прав.”

… “Но помимо всего прочего он был очень лёгок в общении. Всё, чего он хотел, - это быть моим лучшим другом. Я единственный ребенок и поэтому он все делил со мной. Конечно, он умер слишком рано, и я слишком рано потерял отца. Но мы всё успели сказать друг другу. ”